06.02.2003
Выставки
История одной народности
[Елена Невердовская]
В
"Борее" открылась выставка фотографий Павла Николаева "Мусорщик".
Тема стопроцентно питерская, а выражение "поколение дворников"
давно уже набило оскомину. Метла, совок, движок, пухто, поребрик. Но
эти понятия - не из далекой жизни "поколения дворников", которые
не особо интенсивно махали метлой, используя ее в качестве средства
катапультирования из навязанных советских реалий. Современные "мусорщики"
другие. Это объект почти научного интереса, вроде интереса этнографа
к некой не вычленяемой ранее малой народности. И жизнь они ведут, с
одной стороны, маргинальную, с другой - вполне укорененную в социуме.
Даже слишком.
Обе стороны жизни "Мусорщика" можно увидеть на выставке. Центральный
зал - почти музейная экспозиция, этакая кунсткамера городской жизни.
Помимо документальных фотографий дворников и дворничих в "национальных
костюмах" - оранжевых жилетках и валенках, можно увидеть движок,
ограждение, снег. И самого мусорщика - за работой. Но трудовые будни
- это еще не вся жизнь. Автор экспозиции-исследования приоткрывает нам
правду о досуге "мусорщика", о его быте, днях рождения, даже
о его сексуальных предпочтениях - в качестве ню в приспущенных чулках
предстает кладовщица РЭУ.
Вполне понятно, что такая бесхитростная документальность не может не
притягивать объективы телекамер и микрофоны репортеров. Внимания и интереса,
хоть отбавляй, но вопросы все какие-то производственные, поэтому автору
становится скучно и противно. Что же его другая сторона, что же искусство?
Ведь главное-то - о вечном!
"О вечном" - остальные три зала. Никаких книжных премудростей,
столь ценимых "поколением дворников и сторожей", цитат из
"Рама-Кришна" и других культовых произведений. Никаких намеков
доморощенным метафизикам и эстетам с утонченным вкусом. "Мусорщик"
отдает предпочтение распространенным темам, которые ясны и понятны,
как дворнику, так и интеллектуалу: рождение, художник и модель, смерть.
Среда обитания "Мусорщика" - полупустые комнаты со старыми,
рваными обоями, пыльные высокие окна, диваны или матрасы, которые невозможно
назвать мебелью, штофы и графины, которые забыли о своем прямом предназначении,
- напоминает культивируемую известными петербургскими фотохудожниками
атмосферу старого города. Только то, что в работах корифеев петербургской
черно-белой фотографии выглядит искусственным, нарочито декоративным,
болезненным извращением, у мусорщика кажется неотъемлемой составляющей
быта. Его право - любоваться на битую посуду и на освещенное косыми
лучами запыленное окно парадной, его судьба - спать на полу в пустой
комнате, любить, еще раз любить и воспитывать детей.
