12.01.2004
Выставки

Будьте как китайцы
[Елена Невердовская]

Будьте как китайцы, говорю вам я, родившаяся в каких-то там трехстах километрах от Поднебесной. Бросьте притворяться и играть не свою роль между католическим и православным рождеством, между 25 декабря и 7 января. Мы привыкли совсем к другим ритуалам и не особенно спешим изменяться, следовать новой для нас европейской моде на ангелов и Санта-Клаусов или реконструировать святочные обычаи вековой давности.
Новый год мы, жители бывшей страны Советов, празднуем как китайцы - в течение двух недель. Правда, не по лунному, а по солнечному календарю. Мы украшаем дома вечнозелеными деревьями, ублажаем детей, поздравляем родителей, дарим открытки и ставим на стол ритуальную еду, символизирующую не благое пожелание или добрый знак, а саму определенность, повторяемость, продолжение традиции, а значит истории. Мандарин - не символ долголетия, а знак из нашего детства, оранжевый привет из Золотого века, когда время было однородным, а жизнь - предсказуемой.
Китайцы по крови, а не по духу начнут праздновать нынешний новый год 22 января (некоторые, правда, полагают, что 25). Но не спешите присоединяться, подражать - лепить пельмени, вешать китайские обереги у дверей и бить в барабаны. Хватит упоминаний об обезьяне, это утомляет. Просто сходите в Эрмитаж, где как раз открыта большая поучительная выставка "Няньхуа. Китайская народная картина" и наконец-то попробуйте решить вопрос самоопределения.
Нет ничего проще. Неспешно прогуливаясь по петровой галерее, рассматривать китайские картинки и читать подписи к ним, расшифровывающие замысловатое содержание.
Няньхуа, посвященные главному календарному празднику, рассказывают, как в Китае отмечают последний день уходящего года и первые две недели года новорожденного. Семейный ужин - проводы, обязательное ночное бдение - встреча. Проспать новый год - все равно, что упустить свое будущее счастье. Ровно в полночь разодетые жители Поднебесной выходят на улицу, зажигают фейерверки, запускают ракеты. Под взрывы хлопушек сжигают бумажное изображение покровителя очага Цзао-вана, к утру вешают в доме его новое лицо. Все праздничные дни ходят друг к другу в гости, играют в карты, смотрят представления, слушают музыкантов, ублажают себя праздничной едой. На пятнадцатый день Нового года устраивают красочный праздник фонарей.
Помимо традиционных, новогодних картинок, давших название самому явлению "китайского лубка", в коллекции Эрмитажа - религиозные, мифические картинки, картинки-пожелания, иллюстрации к знаменитым литературным произведениям, изображения театральных постановок, исторические и жанровые сцены. Но и это еще не все - малочисленная, но очень интересная коллекция картинок расположена в самом конце экспозиции. Несколько няньхуа характеризуют период влияния прогрессивной, цивилизованной, индустриальной, богатой Европы на повседневную жизнь обычного китайца. Европейские платья и мебель, европеизированные изображения собственных святых и даже "преклонение" перед "американским стилем жизни" - черный лимузин, пара чемоданов, нарядная жена. И, наконец, почти Кабаков: жанровые сценки китайской послереволюционной жизни - кооператив, советский брат, мир, труд, май.
Посвятивший час свободного времени разглядыванию досужих картинок не может не согласиться с востоковедом и путешественником В. А. Алексеевым, чья коллекция няньхуа положила начало эрмитажному собранию лубка из Китая: "маленькая яркая картинка подобно бомбе упала в наше стоячее болото". Никаких позолоченных ангелов, зимних сказок - все по-настоящему, живо, как в газете "Моя семья". Нравоучения, как вести себя влюбленным парочкам, чего следует бояться в семейной жизни, а чего - нет, рассуждения о студентах и учителях, куртизанках и поэтах-пьяницах. Никакого холодного дизайна, уютный мирок заставленных вещицами дворцовых интерьеров, снег, приукрасивший серый пейзаж и ветки цветущей сливы.
Если же о личном, о китайском, то - как дома побывала. Тянь-Шань, Чон Ки Мин, Джусай, няньгао. Печенье счастья из сладкого риса, запах дыма, чад от печи, никаких неоновых реклам, десятых этажей, лифта и инфернального метро. Маленькие пельмени, считаемые сотнями - по числу приглашенных гостей, фонарики в слюдяных окошках бумажных избушек.