12.10.2001
Актуальное искусство
"Смерть как фотография"
Елена Невердовская
"29 декабря в результате второго покушения в Петербурге был убит...",
"В ночь с 9 на января в Санкт-Петербурге в собственной квартире
по адресу Английский проспект, 26, был убит...", "Убит директор
петербургского отделения государственного предприятия..." - это
фрагменты информационных сообщений, помещенных в качестве пояснительных
текстов к фотографиям Дмитрия Шубина, представленным 6 октября на выставке
в галерее "Navicula Artis" на Пушкинской 10. Его "Петербургский
проект. Смерть как фотография" на первый взгляд напоминает альтернативное
краеведение, тем более, что каталогом выставки послужил русско-английский
набор открыток "Петербург: Избранные места", изданный при
содействии партии "Демократическая Россия", который по форме
напоминает традиционный путеводитель по "криминальной столице"
России.
Заказное убийство - как повод для обозревателя написать остроумную статью
в еженедельную колонку, как тема для остросюжетного фильма, как источник
для современных анекдотов. И современный художник, эксплуатирующий популярную
тему криминальных разборок и ставших чуть ли не повседневными политических
убийств, тоже оказывается таким обозревателем. Тогда его художественный
проект превращается в работу, выполненную по всем правилам функционирования
средств массовой информации: реальное событие - достоверное отражение
- подробный анализ. В таком случае можно было бы ожидать от проекта
Дмитрия Шубина плоской репортажной правдоподобности: меловых контуров,
пятен крови, следов шин. Но подобная "правдивая" документальность,
как ни странно, не находит своего подтверждения в видах Петербурга,
которые выставлены в галерее.
Объектом съемки Шубина чаще всего становится не непосредственное место
преступления, но случайный вид, который в последний момент мог мелькнуть
перед глазами умирающего человека: парапет набережной, фонарь, ветки
деревьев. Таким образом, пытаясь реконструировать чужой взгляд, Шубин
отходит от расхожего "масс-медийного" толкования "заказного
убийства". Информационное сообщение, пропущенное через призму субъективности,
дает в своем фокусе - смерть. Трагедия отдельного человека, а не очередной
пример распространенной ситуации, действующими лицами которой являются
схематичные фигуранты "дела №...", заказчик, киллер, жертва.
ТТ, ПМ, Агран 2000, гильзы калибр 9 мм и другие, ничего не говорящие
подробности, приобретают здесь не репортажный, но - осязаемый вещественный
смысл, в основе которого лежит материя переживания. Шубин, интерполируя
ситуацию, помещает зрителя, рассматривающего фотографию, на место пострадавшего.
Этот расчет на восприятие позволяет превратить "возможное"
в "действительное": пейзажи - в единственно реальные доказательства
смерти, а значит и существования, несущественные частности, вроде желтых
стен, типовых окон, отражений в воде, - в улики, в свидетельства совершенного
преступления.
Теоретики фотографии ХХ века от Беньямина до Барта говорили о фотографии
как о смерти, Шубин совершает обратный ход: смерть для него и есть фотография.
В "Петербургском проекте" камера не останавливает реальное
мгновение, погружая его в "маленькую смерть". Напротив, снимки
Шубина дают возможность видеть и возвращают смысл тому, что по всем
"объективным причинам" перестало существовать, в последний
раз отразившись в глазах смертельно раненого человека.
