14.09.2001
Артишок
"Евро" лайт или ноль калорий
Максим Райскин
Европу бьют страсти по "евро". Не прошло двух недель с момента
первого в истории новой европейской валюты ограбления инкассаторской
машины, как кельнский художник-акционист Георг Йоахим Шмидт анонсировал
свой проект, объектом которого стали новорожденные банкноты. Шмидт поставил
своей целью сравнить питательную ценность "евро" и старой
доброй марки, для чего намерен измерить содержание в ней жиров, белков
и углеводов. Анализ американского доллара, осуществленный им недавно,
показал, что последний состоит из совершенно иных ингредиентов, чем
марка. Доллар, как утверждает Шмидт, в противоположность немецкой валюте
содержит в себе гораздо меньше калорий, но, несмотря на это, - гораздо
больше сахара. Как обстоят дела с евровалютой, покажет время.
Немецкие журналисты иронизируют, что Шмидт принадлежит к тем немногим
людям в Европе, которые уже держали в руках новые европейские купюры.
Большинству же европейцев приходится пока довольствоваться только изображением
на рекламных баннерах, гадая о том, каким образом появление "евро"
как физической величины скажется на их жизни. Шмидт же, судя по всему,
для себя уже все выяснил или, по крайней мере, близок к этому: для своей
акции художник убедил Европейский Центральный банк выделить ему в качестве
подопытных кроликов пятидесятиевровые купюры в пачке весом в 30 грамм,
которую он намерен всесторонне исследовать.
Убежденности и упрямству Шмидта действительно можно только позавидовать.
Переписка художника с представителями банка длилась несколько месяцев,
после чего они, поняв, что имеют дело с серьезным представителем этого
загадочного художественного мира, и, убедившись на практике, что одними
отговорками тут дело не решить, выдали деньги. Шмидт теперь, думается,
может вполне претендовать на попадание в книгу рекордов Гиннеса, как
первый человек, раскрутивший Европейский Банк на совершенно безумный
с точки зрения здравого смысла поступок.
Разумеется, со стороны Шмидта о мошенничестве речь не идет. Прикарманить
столь незначительную тридцатиграммовую сумму он не намерен, но собирается
всерьез заняться исследовательской деятельностью в одной из лабораторий
пищевой химии, в процессе которой купюры будут вариться как в собственном
соку, так и в других соусах, после чего будут сожжены, затем, очевидно,
чтобы измерить содержание в евро-золе минеральных элементов. Завершением
проекта станет выставка, где Шмидт обнародует результаты своего проекта,
оформленные в виде графиков, а также фото-серию, где будет запечатлен
сам процесс превращения хрустящей банкноты в горку пепла.
Впрочем, вряд ли стоит настаивать на какой-то особой оригинальности
этой акции: после Уорхола тема денег - одна из самых излюбленных в современном
искусстве. Даже в питерском contemporary art есть группа с немудреным
названием "Деньги", появившаяся после августовского кризиса
1998 года, и занимающаяся, в принципе, тем же, чем и Шмидт. Например,
поднятием рубля на воздушном шарике или, если мне не изменяет память,
изготовлением с помощью кофемолки и миксера новой евровалюты из старых
европейских банкнот. Восхищения в акции Шмидта заслуживает не столько
растиражированная проблематика, сколько настырность художника, а также
сам прецедент вымогательства денег у банка под художественный проект,
в котором они опять же должны играть роль самих себя и в результате
быть уничтожены, а не, скажем, воплощены в произведениях искусства или
других материальных ценностях.
У проекта Шмидта, кроме того, есть еще одна интересная особенность.
Все доселе известные мне художественные проекты, имевшие своей темой
деньги, так или иначе, были нацелены на повышение их семиотической значимости.
То есть - на присвоение дензнакам других, прежде не свойственных им
значений. В этом смысле их логика была вполне "культурна",
поскольку подразумевала увеличение количества смыслов, присущих вожделенным
купюрам. У Шмидта же речь идет, кажется, совсем о другом - он стремится
не к увеличению значений, но наоборот - к их уничтожению. Ведь приращение
знаний о калорийности новой валюты или о содержании в ней белков и углеводов
служит лишь увеличению информационной энтропии, и вряд способно сказать
европейцам об их новых деньгах нечто, чего они и так не знали бы.
