18.09.2003
Актуальное искусство

Интеллектуальные игры в бирюльки
[Елена Невердовская]

Выставки в галерее "Navicula artis" всегда превосходны - по определению. В них всегда есть идея и интрига. Они интеллектуально насыщены, даже если визуально минималистичны. Вот и последняя экспозиция, церемониально, как это принято в "Navicule", открытая на предыдущей неделе, 13 сентября, продумана, остроумна и блестяще сыграна, как сказали бы о партии шахмат, игре в покер или соло на кларнете. И как уместно говорить об этой и прочих кураторских выставках Глеба Ершова, Андрея Клюканова, иногда Филиппа Федчина - поскольку для всех их "придумок" характерен элемент игры.
Андрей Юрьев, "Календарь". Тридцать и один объект в жанре ассамбляжа на полках из неструганных досок. Тридцать с лишним листов каталога - текстового довеска к мебельной игре. Перед стеной шкапчиков, как перед витриной бутика, все готовы стоять часами, медитативно попивая красное вино. Тоже в силу традиции. Вещи знакомые, позабытые, не узнанные и вовсе неизвестные: "чемодан женский одермантиненный, заяц бронзовый, ручка латунная, номерной знак бельэтажный, ящик приборный, коробка финская, футляр, ситечко и штопор". Количество - 31 - максимальное число дней в календарном месяце (солнечном, не лунном). Шкафчиками, по мнению куратора Глеба Ершова, календарь - объект чисто умозрительный, мистический и магический - естественным образом овеществлен, превращен в собрание реликвариев, отсылающих к нашему общему ленинградскому прошлому. К жизни маленького человека хоть времен Хармса и Вагинова, хоть наших дней.
Одним словом, все по-прежнему превосходно, но… Маленькое "но" заключается в этом самом "по-прежнему". Опять - Хармс, в который раз - "маленький человек", ленинградское прошлое, коммунальный быт, вещи-ящички, записки-календарики. Двадцать лет назад, тридцать, сорок. Все в прошлом. Мир неизменен. Наш поезд стоит на запасном пути. Все мимо - 2000, 2001, 2002, 2003 - магия чисел, начинающихся с цифры два, с двумя нулями и новым отсчетом - не впечатляет. Мы все еще копошимся на наших чердаках, подвалах, ворошим бабушкино белье по ящичкам, пахнущим валидолом. Нашим бабушкам в лучшем случае - по девяносто. В любом другом, за редким исключением, - они давно уже не нуждаются в платочках, спицах, очках и щипцах для колки сахара. Мы в который раз читаем Хармса, каждый раз - как премьеру.
Шкафчики впечатляют: последняя тупиковая станция, застрявший "товарный состав". Интеллектуальный багаж доставлен по назначению. Ностальгия вряд ли мучает, мы просто заняты холодной игрой в бирюльки. Делать больше нечего, интеллект начинает буксовать, едва приблизившись к вопросам, которые ставит перед человеком настоящее время. Значит - все в прошлом. И как господин на пенсии мы просто отправляемся играть в преферанс, или покер, или шахматы. А может, по-советски идем в соседний двор забивать "козла".