Фотогеничность смысла - Елена Невердовская

25.04.2004
Выставки

Фотогеничность смысла
[Елена Невердовская]

Пьер Пажар. Владивосток В галерее "Кино-Фот-703" открылась выставка Пьера Пажара (Франция): черно-белая фотография, Россия, Украина, конец 1990-х. Одесса, Майкоп, Ялта, Чита, Хабаровск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский. Не социальный проект, не политика, не репортаж. Собственно фотография. Кино. Каждый снимок - как кадр. Фотография, как говорит Пажар, нуждается в зрителе. Снимки, лежащие в ящиках стола, - мертвы. Изображение живет только тогда, когда проходит сквозь сознание, интерпретируется. Композиция - не самоцель. Взгляд, прикованный какой-то деталью, движется вглубь, в сторону, за, но возвращается к началу, замыкая круг. В результате зритель сочиняет собственный сюжет, историю, фильм. На замечание о кинематографичности его снимков, Пажар делится своими планами: он собирается снимать в России кино, частично документальное, частично игровое.

Называть вещи, не прибегая к словам

Желающему знать, какой снимок может быть визитной карточкой фотографа Пажара, Пьер Пажар ответит: "Бельведер в Хабаровске". Потом, правда, добавит: "Но это, конечно, редукция". Упрощение. Чтобы описать содержание хабаровской фотографии придется потратить приличное количество слов, но многословие не приблизит к изображенному и даже не будет редукцией смысла. Видимость не равна себе самой. Ответ - по ту сторону освещенных белых колон, за пределами понимания одинокого персонажа. Тот, кто хочет назвать вещи, не пользуется словами, - просто воспроизводит жест, наводит камеру и нажимает кнопку, как Пажар.

Бабушка и дедушка подарили мальчику старые "Кодаки", он много снимал, испытывая удовольствие от процесса. Это было обычное хобби - не фотография. Интерес к фотографии появился, когда мальчик задался вопросами о жизни, о судьбе, смерти, когда захотел выразить свои мысли, выразить вещи, назвать все своими именами. Метафизика. Отец Пажара был склонен к метафизическим беседам с сыном. Мать не то, чтобы считала это несерьезным, просто не имела времени заниматься отвлеченными вещами, слишком много было повседневных дел: встретить, поприветствовать, помочь, поддержать. Пажар уверен, что в его увлечении фотографией философия отца и альтруизм матери сыграли не меньшую роль, чем старые дедушкины камеры. Может быть, кредо: "Рассматривать первостепенные вещи через призму обыденности".
Когда Пажару было 16 лет к власти пришел Горбачев, его девятнадцатилетие совпало с падением Берлинской стены. Студент, изучающий фотографию в Тулузе, не смог остаться на месте, его потянуло в Восточную Европу - Венгрия, Румыния, Чехословакия. Дальше - Россия, СССР к тому моменту уже перестал существовать.
"Я открыл Россию в самый разгар путча 2 октября 1993 года. Приехал, чтобы снять сюжет о студентах Института имени Репина. В то время, я еще не говорил по-русски. Но судьба распорядилась иначе. Политические события определили мои дальнейшие действия: я связался с французскими журналистами и для того, чтобы получить аккредитацию корреспондента поместил свои фотографии в одно из Парижских агентств. После этого начал регулярно ездить в Россию, чтобы освещать текущие события, но очень быстро понял, что трачу время и силы совсем не на то. Я должен заниматься другим - собственно, фотографией. И я стал делать то, что вы видите. Но для этого мне потребовалось выучить русский - немного из книг, в основном на улице. С моей русской аккредитацией я смог проходить туда, куда хотел. Часто один, иногда с русским другом, который был моим переводчиком. Особенно важен был русский в районах севера, где необходимо было объяснять, зачем ты сюда приехал. Как ни странно, единственными трудностями были покупки билетов на поезд и на самолет за русские деньги и ночевки в местах, которые не предназначались для иностранцев".
Петербург французский фотограф Пажар оставил напоследок. Он называет его парадоксальным: одновременно и самый русский, по крайней мере, так он воспринимается через историю и литературу, и наименее русский город в сравнении с другими городами России. Пажар говорит, что Петербург - это город вне времени. Магический в своем влиянии и трагический в своей судьбе. Возможно, что эти слова - не более чем комплимент. Чтобы узнать действительное отношение Пажара к Петербургу, нужно будет увидеть его здешние снимки, на которых магия города и его судьба предстанут с ясностью хабаровского бельведера.


	25.04.2004 Выставки Фотогеничность смысла [Елена Невердовская] В галерее "Кино-Фот-703" открылась выставка Пьера Пажара (Франция): черно-белая фотография, Россия, Украина, конец 1990-х. Одесса, Майкоп, Ялта, Чита, Хабаровск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский. Не социальный проект, не политика, не репортаж. Собственно фотография. Кино. Каждый снимок - как кадр. Фотография, как говорит Пажар, нуждается в зрителе. Снимки, лежащие в ящиках стола, - мертвы. Изображение живет только тогда, когда проходит сквозь сознание, интерпретируется. Композиция - не самоцель. Взгляд, прикованный какой-то деталью, движется вглубь, в сторону, за, но возвращается к началу, замыкая круг. В результате зритель сочиняет собственный сюжет, историю, фильм. На замечание о кинематографичности его снимков, Пажар делится своими планами: он собирается снимать в России кино, частично документальное, частично игровое. Называть вещи, не прибегая к словам Желающему знать, какой снимок может быть визитной карточкой фотографа Пажара, Пьер Пажар ответит: "Бельведер в Хабаровске". Потом, правда, добавит: "Но это, конечно, редукция". Упрощение. Чтобы описать содержание хабаровской фотографии придется потратить приличное количество слов, но многословие не приблизит к изображенному и даже не будет редукцией смысла. Видимость не равна себе самой. Ответ - по ту сторону освещенных белых колон, за пределами понимания одинокого персонажа. Тот, кто хочет назвать вещи, не пользуется словами, - просто воспроизводит жест, наводит камеру и нажимает кнопку, как Пажар. Бабушка и дедушка подарили мальчику старые "Кодаки", он много снимал, испытывая удовольствие от процесса. Это было обычное хобби - не фотография. Интерес к фотографии появился, когда мальчик задался вопросами о жизни, о судьбе, смерти, когда захотел выразить свои мысли, выразить вещи, назвать все своими именами. Метафизика. Отец Пажара был склонен к метафизическим беседам с сыном. Мать не то, чтобы считала это несерьезным, просто не имела времени заниматься отвлеченными вещами, слишком много было повседневных дел: встретить, поприветствовать, помочь, поддержать. Пажар уверен, что в его увлечении фотографией философия отца и альтруизм матери сыграли не меньшую роль, чем старые дедушкины камеры. Может быть, кредо: "Рассматривать первостепенные вещи через призму обыденности". Когда Пажару было 16 лет к власти пришел Горбачев, его девятнадцатилетие совпало с падением Берлинской стены. Студент, изучающий фотографию в Тулузе, не смог остаться на месте, его потянуло в Восточную Европу - Венгрия, Румыния, Чехословакия. Дальше - Россия, СССР к тому моменту уже перестал существовать. "Я открыл Россию в самый разгар путча 2 октября 1993 года. Приехал, чтобы снять сюжет о студентах Института имени Репина. В то время, я еще не говорил по-русски. Но судьба распорядилась иначе. Политические события определили мои дальнейшие действия: я связался с французскими журналистами и для того, чтобы получить аккредитацию корреспондента поместил свои фотографии в одно из Парижских агентств. После этого начал регулярно ездить в Россию, чтобы освещать текущие события, но очень быстро понял, что трачу время и силы совсем не на то. Я должен заниматься другим - собственно, фотографией. И я стал делать то, что вы видите. Но для этого мне потребовалось выучить русский - немного из книг, в основном на улице. С моей русской аккредитацией я смог проходить туда, куда хотел. Часто один, иногда с русским другом, который был моим переводчиком. Особенно важен был русский в районах севера, где необходимо было объяснять, зачем ты сюда приехал. Как ни странно, единственными трудностями были покупки билетов на поезд и на самолет за русские деньги и ночевки в местах, которые не предназначались для иностранцев". Петербург французский фотограф Пажар оставил напоследок. Он называет его парадоксальным: одновременно и самый русский, по крайней мере, так он воспринимается через историю и литературу, и наименее русский город в сравнении с другими городами России. Пажар говорит, что Петербург - это город вне времени. Магический в своем влиянии и трагический в своей судьбе. Возможно, что эти слова - не более чем комплимент. Чтобы узнать действительное отношение Пажара к Петербургу, нужно будет увидеть его здешние снимки, на которых магия города и его судьба предстанут с ясностью хабаровского бельведера.


ARTERIA.RU - новостной проект агентства культурной информации "Артерия" (с) 2024 Для использовании материалов arteria.ru необходимо получить разрешение редакции. При цитировании материалов сайта в Интернет действующая гиперссылка на arteria.ru обязательна.