Биеннале – это не концерт по заявкам

29.05.2006
Актуальное искусство

Биеннале – это не концерт по заявкам
[Максим Райскин]

Берлинда де Брюйкере "Мертвая лошадь", воск, эпоксидная смола, 2004. Фото Максим Райскин Полтора года подготовки, 70 художников, 130 произведений, 12 выставочных площадок –все это для того, чтобы на четыре дня превратить маленькую улочку в центре Берлина в центр художественной вселенной. Среди выставочных площадок - бывшая школа, конюшни, церковь, кладбище, подвал, частные квартиры, несколько брандмауэров и одна пиратским образом открытая галерея. Институт Современного искусства "Kunstwerke Berlin" смотрится в этом ряду как белая ворона, хотя и его помещения весьма далеки от стерильных белых кубов галерей или ультрасовременных залов художественных институций. Впрочем, для Берлинского района Митте, представляющего собой химерический симбиоз бывших ГДР-овских блочных многоэтажек, ультрамодных офисных и торговых центров из стекла бетона и заброшенных руин, куда со времен объединения не ступала нога человека – такие пространства скорее показательны. Чего-нибудь более подходящего организаторам биеннале вряд ли где удалось еще найти.

"Человек рождается, живет и умирает", - пишут кураторы в каталоге. Таким образом, выставка превратилась в попытку ответить на фундаментальные вопросы человеческого существования, над которыми бились еще Джон Стейнбек и Роберт Бернс, у которых кураторы, кстати, и позаимствовали тему биеннале - "о мышах и людях".
Слоган как лейтмотив большого художественного шоу звучит слегка непривычно. Делать выставку современного искусства "о жизни" совсем не то, что делать ее, допустим, "о глобализации" или "о жертвах холокоста". Впрочем, три куратора Маурицио Кателлан, Массимилиано Джиони и Али Субботник не особо озаботились соблюдением общепринятых норм. "Все что вы видите – субъективно и предвзято. Проще говоря: это вещи, которые мы вместе хотели бы увидеть". На сегодняшней художественной сцене это мотто звучит до неприличия честно.

Искусство должно оставаться загадкой
Выбор "капсулы времени", каковой является Берлинский Митте в 2006 году, таким образом, не случаен. Здесь, однако, существуют свои опасности. Делать выставку в таких декорациях – все равно что играть в кости: с одной стороны, все, что ни выставишь, будет искусством; с другой - произведения имеют все шансы затеряться в фантазматических пространствах.
Впрочем, в отношении чуть ли не 90% работ уместнее говорить о чуть ли не биологическом симбиозе с окружающей средой. Такова, например, инсталляция "Мертвый класс" Тадеуша Кантора, выставленная в одном из помещений бывшей еврейской школы для девочек, ученицы которой были направлены нацистами по известному адресу. Или "Bang bang room" Пола Маккартни – пустая комната, обклеенная старыми обоями, с четырьмя дверьми и стенами, приходящими в движение каждые 20 минут и наполняющими безлюдное помещение грохотом. Или самый натуральный польский товарный вагон Роберта Кушмировского - аллюзия на те самые вагоны, в которых отправились в последний путь ученицы школы.
Ассоциации эти, впрочем, также как и попытки отличить реальность от иллюзии целиком на совести зрителя. Тот же самый вагон, непонятно как появившийся в классных помещениях, оказался искусной симуляцией из картона и гипса. В то время как вращающийся манекен на мониторе бельгийца Михаэля Бореманса - живой девушкой; не отсылкой к национал-социалистическому прошлому, но – полемикой со статикой классической голландской живописи. Художники, судя по всему, разделяют кредо кураторов: "искусство должно защищать свою многозначность; в определенном смысле оно должно оставаться загадкой".

Жизнь после смерти
Оливер Крой, Оливер Эльсер "Спецмодели. 387 домов Петера Фритца, страхового агента из Вены", инсталляция бумажных моделей домов, 2000. Фото Максим Райскин О смерти, и о страхах с ней связанных, на биеннале немало всего. Недаром одной из площадок выбрано старое кладбище, на котором выставлена, в частности, "Мертвая лошадь" Берлинды де Брюйкере. У "чучела" лошади нет ни глаз, ни копыт, ни хвоста. Такое тело без органов, не лошадь – но ее идея, или воспоминание о ней, т.е. как раз то, что остается от любого живого существа после его смерти".
В еще большую растерянность повергает зрителя жизнерадостная инсталляция "387 моделей домов Венского страхового агента Петера Фритца" Оливера Кроя и Оливера Эстера, выставленная на одном из этажей Kunstwerke Berlin. Первоначально прочитывающаяся как критика "духа наживы и накопительства", она оказывается ничем иным как реальной коллекцией игрушечных домиков Фритца, который за всю свою трудовую жизнь сумел скопить лишь на приусадебный участок. Эта коллекция – то немногое, что осталось от бедного страхового агента после его смерти, и, по сути, апология его мало кому известной жизни.

О мышах и концепциях
Ульф Аминде "Жизнь – это не концерт по заявкам", видеоинсталляция, 2005. Фото Максим Райскин Напомнить об этом кураторы, отказавшиеся от иллюстрации какого-то определенного концепта, считают, тем не менее, своим долгом. Возможно, слегка наивно и чересчур романтично. В видео румынской художницы Мирцеи Кантор "Deeparture" волк, помещенный в пространство галереи, ходит кругами вокруг косули и никак не решится на нее напасть. Тогда как алкоголики в фильме "Drunk" Гиллиана Уиринга в таком же галерейном пространстве наоборот всячески демонстрируют ничем немотивированную агрессию. Бывают ситуации, "когда люди ведут себя как звери, а звери выглядят как испуганные люди," – пишут кураторы во вступительной статье в каталоге. В подвале между Kunstwerke и кладбищем на двенадцати мониторах Ульфа Аминде уличные музыканты играют каждый свою мелодию. Все вместе звучит как невыносимая какофония. "Жизнь – это не концерт по заявкам", - гласит название работы.

Опубликовано в журнале "Арт Хроника"


	29.05.2006 Актуальное искусство Биеннале – это не концерт по заявкам [Максим Райскин] Полтора года подготовки, 70 художников, 130 произведений, 12 выставочных площадок –все это для того, чтобы на четыре дня превратить маленькую улочку в центре Берлина в центр художественной вселенной. Среди выставочных площадок - бывшая школа, конюшни, церковь, кладбище, подвал, частные квартиры, несколько брандмауэров и одна пиратским образом открытая галерея. Институт Современного искусства "Kunstwerke Berlin" смотрится в этом ряду как белая ворона, хотя и его помещения весьма далеки от стерильных белых кубов галерей или ультрасовременных залов художественных институций. Впрочем, для Берлинского района Митте, представляющего собой химерический симбиоз бывших ГДР-овских блочных многоэтажек, ультрамодных офисных и торговых центров из стекла бетона и заброшенных руин, куда со времен объединения не ступала нога человека – такие пространства скорее показательны. Чего-нибудь более подходящего организаторам биеннале вряд ли где удалось еще найти. "Человек рождается, живет и умирает", - пишут кураторы в каталоге. Таким образом, выставка превратилась в попытку ответить на фундаментальные вопросы человеческого существования, над которыми бились еще Джон Стейнбек и Роберт Бернс, у которых кураторы, кстати, и позаимствовали тему биеннале - "о мышах и людях". Слоган как лейтмотив большого художественного шоу звучит слегка непривычно. Делать выставку современного искусства "о жизни" совсем не то, что делать ее, допустим, "о глобализации" или "о жертвах холокоста". Впрочем, три куратора Маурицио Кателлан, Массимилиано Джиони и Али Субботник не особо озаботились соблюдением общепринятых норм. "Все что вы видите – субъективно и предвзято. Проще говоря: это вещи, которые мы вместе хотели бы увидеть". На сегодняшней художественной сцене это мотто звучит до неприличия честно. Искусство должно оставаться загадкой Выбор "капсулы времени", каковой является Берлинский Митте в 2006 году, таким образом, не случаен. Здесь, однако, существуют свои опасности. Делать выставку в таких декорациях – все равно что играть в кости: с одной стороны, все, что ни выставишь, будет искусством; с другой - произведения имеют все шансы затеряться в фантазматических пространствах. Впрочем, в отношении чуть ли не 90% работ уместнее говорить о чуть ли не биологическом симбиозе с окружающей средой. Такова, например, инсталляция "Мертвый класс" Тадеуша Кантора, выставленная в одном из помещений бывшей еврейской школы для девочек, ученицы которой были направлены нацистами по известному адресу. Или "Bang bang room" Пола Маккартни – пустая комната, обклеенная старыми обоями, с четырьмя дверьми и стенами, приходящими в движение каждые 20 минут и наполняющими безлюдное помещение грохотом. Или самый натуральный польский товарный вагон Роберта Кушмировского - аллюзия на те самые вагоны, в которых отправились в последний путь ученицы школы. Ассоциации эти, впрочем, также как и попытки отличить реальность от иллюзии целиком на совести зрителя. Тот же самый вагон, непонятно как появившийся в классных помещениях, оказался искусной симуляцией из картона и гипса. В то время как вращающийся манекен на мониторе бельгийца Михаэля Бореманса - живой девушкой; не отсылкой к национал-социалистическому прошлому, но – полемикой со статикой классической голландской живописи. Художники, судя по всему, разделяют кредо кураторов: "искусство должно защищать свою многозначность; в определенном смысле оно должно оставаться загадкой". Жизнь после смерти О смерти, и о страхах с ней связанных, на биеннале немало всего. Недаром одной из площадок выбрано старое кладбище, на котором выставлена, в частности, "Мертвая лошадь" Берлинды де Брюйкере. У "чучела" лошади нет ни глаз, ни копыт, ни хвоста. Такое тело без органов, не лошадь – но ее идея, или воспоминание о ней, т.е. как раз то, что остается от любого живого существа после его смерти". В еще большую растерянность повергает зрителя жизнерадостная инсталляция "387 моделей домов Венского страхового агента Петера Фритца" Оливера Кроя и Оливера Эстера, выставленная на одном из этажей Kunstwerke Berlin. Первоначально прочитывающаяся как критика "духа наживы и накопительства", она оказывается ничем иным как реальной коллекцией игрушечных домиков Фритца, который за всю свою трудовую жизнь сумел скопить лишь на приусадебный участок. Эта коллекция – то немногое, что осталось от бедного страхового агента после его смерти, и, по сути, апология его мало кому известной жизни. О мышах и концепциях Напомнить об этом кураторы, отказавшиеся от иллюстрации какого-то определенного концепта, считают, тем не менее, своим долгом. Возможно, слегка наивно и чересчур романтично. В видео румынской художницы Мирцеи Кантор "Deeparture" волк, помещенный в пространство галереи, ходит кругами вокруг косули и никак не решится на нее напасть. Тогда как алкоголики в фильме "Drunk" Гиллиана Уиринга в таком же галерейном пространстве наоборот всячески демонстрируют ничем немотивированную агрессию. Бывают ситуации, "когда люди ведут себя как звери, а звери выглядят как испуганные люди," – пишут кураторы во вступительной статье в каталоге. В подвале между Kunstwerke и кладбищем на двенадцати мониторах Ульфа Аминде уличные музыканты играют каждый свою мелодию. Все вместе звучит как невыносимая какофония. "Жизнь – это не концерт по заявкам", - гласит название работы. Опубликовано в журнале "Арт Хроника"


ARTERIA.RU - новостной проект агентства культурной информации "Артерия" (с) 2024 Для использовании материалов arteria.ru необходимо получить разрешение редакции. При цитировании материалов сайта в Интернет действующая гиперссылка на arteria.ru обязательна.