29.11.2002
Выставки
Там, где пехота не пройдет
[Дмитрий Шолохов]
620
лет назад в первый раз выстрелила первая русская пушка. В связи с этим
в Музее артиллерии и инженерных войск открылась юбилейная выставка,
как говорят, уникального оружия. Вне какой-либо связи, как с первым
выстрелом, так и друг с другом открываются еще две экспозиции, касающиеся
темы военной техники. Во-первых, завтра в Петербурге в галерее "Митьки-ВХУТЕМАС"
будет представлен проект Владимира Павлова и Доктора Зборовского "На
поле танки грохотали", и, во-вторых, 5 декабря в Москве в "Крокин
галерее" будет обнародован полный кодекс "методических пособий"
различения "Свой - чужой", продуманный до мелочей Константином
Батынковым.
Константин Батынков заимствовал не только лексику "свой - чужой"
из служебного лексикона войск ПВО, но и методику. Не вдаваясь, однако,
в тонкости действительных и возможных ситуаций пеленгаций, художник
сочинил собственные случаи и изобразил их в виде учебных картинок. Количество
вариантов различения самолетов, вертолетов и парашютистов - если и не
бесконечно, то вычисляется с трудом. Вряд ли кому-либо под силу запомнить
все комбинации, придуманные Батынковым, или пользоваться его рисунками
как справочным пособием по назначению. Возможно, что и не в этом суть.
Вопрос о том, какова же действительная цель такого масштабного и трудоемкого
проекта, по всей видимости, не занимает автора. Отвечать на него придется
зрителю.
К проекту Константина Батынкова "Свой
- чужой"
[Александр Петровичев]
Словосочетание "свой-чужой" позаимствовано Константином Батынковым
из служебного лексикона войск ПВО. Не вдаваясь в тонкости военной пеленгации
- насколько летящий объект "свой" или "чужой", автор
предлагает неимоверное количество "методических пособий" подобных
объектов, нарисованных тушью на бумаге. Количество действительно неимоверно,
хотя и небезнадёжно с точки зрения выявления своего или вражьего аппарата,
что увлекает обескураженного зрителя.
В самых общих чертах, новый проект Константина Батынкова об авиации:
самолётах, вертолётах и …парашютистах.
Но это в самых общих чертах, а по сути проект совсем о другом. Формальная
привязка к всевозможным "леталкам" лишь очередная, наделённая
собственной формой и лёгкая в своей депрессивности провокация.
О чём, собственно, проект? О нелётной погоде. О туманной перспективе
перманентно возникающего в искусстве поиска актуальной темы, продуцирующего
очередную рефлексию по отношению к реальности.
При наличии закономерной симптоматики (автор один из принципиальных
персонажей московского искусства) ценность батынковского жеста в практическом
отсутствии, по крайней мере, нечитаемости у него гнетущих комплексов
и одиозного пафоса. Новый проект чрезвычайно лёгок (пожалуй, единственное,
что сближает его с авиацией)… и изящен. Автор далёк от иллюзий и спекуляций
вокруг своей работы, он просто нарисовал массу картинок, вот и всё.
Ассоциируемое с авиацией, в данном случае, - частность, непосредственно
с авиацией несоотносимая. Здесь как бы иной нерв, иная заряженность,
иная тема.
(У Бойса - авиация. Пройди пуля мимо его самолёта, - не было бы художника,
пройди точнее, - не было бы человека. Экзистенционализм его искусства
понятен, но едва ли кто-либо захочет понять это в той же степени, что
и бывший фашистский лётчик.)
Батынков вообще не стремится выразить искусством пережитую реальность,
и касается это не только авиации, но и многого другого, когда музам
лучше помолчать. И рефлексия Батынкова не на реальность, а на само искусство,
где он "живёт", где он оказывается и "своим" и "чужим"
одновременно. Он ничего не констатирует и далёк от претензий искусства
на "взбитые сливки из реальности", последняя, по признанию
автора, куда как интереснее. Позиция автора амбивалентна к искусству
и новый проект, по существу, - очередная профанация самого феномена
искусства в его исторической амбиции.
Действительно, вместо самолётов могло быть что угодно. Авиация Батынкова
во всём своём огромном арсенале - своеобразная начинка компьютерной
игры в войнушку, взаправдашность которой виртуальна. Батынков играет.
Он не удручён вопросами "что?" или "как?", оставаясь
за пределами мучительного поиска новых средств выражения. Вчера он с
сотоварищами (Николаем Полисским и Сегеем Лобановым) лепил снеговиков,
потом разрисовывал детские книжки-раскраски, валялся с фотоаппаратом
в московской слякоти, созерцая Тибет сквозь редкие нынче сугробы, в
коих чуть позже обнаружил груду мусора, обрамив который в шикарные буржуйские
рамочки, заявил, что это - искусство.
Сегодня великорусская тоска художника повернула к самолётам, коих он
создал около сотни, включая вертолёты и, недолго думая, половину из
них по-просту "замочил". Понарошку. Батынков адекватен, он
понимает, что искусство вообще понарошку, и начинает в него играть.
А "свой-чужой" - не более, чем условности этой игры.
