9.11.2001
Актуальное искусство
Срочнее не бывает
Максим Райскин
Катарина Венцль. Из серии "Срочное фото".
2001 г.
Есть такой жанр нехудожественной фотографии - "фото на документы".
Снимки 3х4, отпечатанные по несколько штук на одном листе, призваны
служить вполне утилитарным целям - опознания, свидетельства и идентификации.
Портреты эти снимают на нейтральном белом фоне, при одинаковом освещении,
и приблизительно с одного и того же расстояния. Точность, доведенная
здесь практически до натурализма, имеет своей целью не дать ни одной
черте ускользнуть от внимания наблюдающего. Фотоизображение здесь, став
документом, обладает какой-либо ценностью лишь в соотнесении с той реальностью,
тем физическим хабитусом, который оно призвано отразить.
Однако, документальность эта, составляющая одну из основных черт фотографии
вообще, более чем двусмысленна. Не найдется, пожалуй, никого, кто не
сталкивался бы с определенными сложностями при попытке, например, сняться
на паспорт или другой документ. Казалось бы, чего проще - условия съемки
определены дальше некуда, однако результат каждый раз зависит не от
них, но от какого-то непонятного стечения обстоятельств: настроения
"модели" или фотографа или погоды на улице. Можно даже не
говорить про идентификацию по этим фотографиям: один мой знакомый в
свое время умудрился проехать несколько стран по паспорту одного арабского
дипломата - всего-то и сходства у них было, что оба, скажем так, "брюнеты"
и приблизительно одного и того же возраста.
"Срочное фото" - так называется фотографический проект, выставленный
сейчас в галерее "Борей". У входа в галерею помещена одноименная
афиша-вывеска, призванная вводить в заблуждение прохожих, которые окончательно
утрачивают чувство реальности при взгляде на нее и заглядывают в галерею
в надежде по быстрому сняться на паспорт. Впрочем, иллюзии тут же рассеиваются:
встречающая их с порога серия "Фото на документы" Андрея Чежина
не оставляет никаких сомнений в том, что здесь все-таки выставка, а
не студия "Полароид".
Фотографии Чежина, на которых с завидной методичностью отображен ряд
исторических персонажей, утрируют донельзя эту самую хваленую документальность.
Как иначе можно охарактеризовать фото на документы питекантропа и американского
президента, поставленные в один ряд? Чежин доводит объективность до
ее предела, за которым она перестает быть самой собой и становится лишь
одним из возможных изобразительных средств, не имеющих никакого отношения
ни к реальности как таковой, ни к ее фиксации и документированию.
Инсталляция Катарины Венцль, размещенная тут же "за черной шторкой",
напротив, представляет собой не "концептуальное издевательство",
но - документацию. Задернутая шторка сулит массу возможностей - она
приглашает войти и преграждает, завлекает и отталкивает, а надпись "Срочное
фото" на ней наделяет пространство по ту сторону всеми чертами
сакральности. С таким же успехом на ней мог красоваться слоган "Познай
себя", подразумевающий, что за завесой находится невидимый оракул,
способный сказать всю правду о вошедшем. Однако-- внутри обнаруживается,
что в кабинке никого нет, а на снимках вместо людей - места этого самого
"срочного фото", индивидуальность которых сравнима разве что
с индивидуальностью брандмауэров или дверей подъездов. Основные отличия
обычно заключаются в разнице надписей на вывесках, не балующих особым
разнообразием: от просто "Фото" - до "Фото на документы".
Нетрудно догадаться, что подобная тавтология вряд ли может служить адекватной
заменой "рандеву с самим собой". Здесь вообще нет места для
человека, о чем, собственно, и пишет Венцль в буклете к выставке, описывая
свое посещение одного из пунктов "Срочного фото": "Сдерживая
обуревающие меня эмоции, я открыла дверь мастерской и замерла. Некоторое
время я не могла взять в толк, что случилось. Фотографа не было. Были
фотографии. Их было много, и они покрывали всю стену. И вот до меня
дошло, что же я, собственно, увидела, и я поняла, что я здесь уже не
нужна. Что я тут просто уже не при чем".
Итак, если Чежин предлагает искать "осколки реальности" не
в документальности как таковой, но в средствах, которые используются
для ее преобразования, то Венцль уничтожает уже и сами эти средства,
редуцируя их к надписи "Срочное фото". Будь этот тезис сформулирован
не визуальными средствами, но словесно, он звучал бы так: "Здесь
была Катарина Венцль". Никому доселе неизвестные уголки города
оказались бы ничем иным как девственным, не тронутым человеком ландшафтом,
а сама фотограф - культурным вандалом, не щадящим ни первозданную природу/реальность,
ни артефакт: как уже говорилось, снимки Венцль предельно тавтологичны,
сняты, что называется, "без задней мысли" и лишены претензий
на какой-либо эстетизм. Таким образом, вряд ли кому придет в голову
наслаждаться созерцанием этих бесконечных видов дверей и вывесок.
Впрочем, любоваться как снимками Чежина, так и снимками Венцль невозможно
и по другой, более "общезначимой", причине: их произведения,
как и произведения большинства современных художников, требуют от зрителя
не длительного созерцания, но сверхбыстрого восприятия. Глянул, зафиксировал,
прочитал подпись и все. И существуют они только в этот момент, а не
до или после него. В момент, срочнее которого не бывает.
