03.12.2003
Музыка

Слишком конкретно, чтобы быть музыкой
[Елена Невердовская]

В рамках организованного Гете-институтом медиапроекта "Пространство реальности - пространство картины - звуковые ландшафты" было представлено музыкальное направление, обозначенное его адептами как Soundscape. В таинства жанра петербургского слушателя-зрителя посвящал Михаэль Рюзенберг, композитор, музыкант и радиожурналист. Первая встреча стала введением в историю Soundscape - в затемненном помещении Галереи Экспериментального звука можно было услышать звуки Мексиканской раскаленной пустыни, завывания и гул, раздающиеся в заброшенном ангаре в штате Юта и переклички немецких поездов и кораблей. Присутствующим была поставлена задача: вообразить визуальные пейзажи по звуковым, записанным американскими и немецкими композиторами в середине 1970, 1980-х годов и в настоящее время. Вторая - аудиальным путешествием в Кельн и знакомством с его мостами, портреты которых создал сам Рюзенберг.
Если не истоком, то хотя бы провозвестником Soundscape можно считать появившуюся в послевоенной Франции конкретную музыку. Произведения этого направления создавались исключительно из "естественных", "натуральных" а не инструментальных, отвлеченных звуков. Каждый стремился к своей противоположности - визуальные искусства, привязанные к материальному миру, хотели стать "чистыми" от низменной вещественности, абстрактными. Музыка - самое нематериальное из искусств - захотела стать "конкретной".
Еще дальше, чем французы второй половины 1940-х шагнули американцы начала 1970-х. Они заявили, что их интересуют не просто естественные звуки. В концепции авторов Soundscape имело значение и происхождение звука и характер места, где звук "жил", "произрастал". Их творения - звуковые пейзажи, портреты ландшафтов. Пойти еще дальше, стать еще более конкретными - невозможно. Контактными микрофонами снабжаются предметы и вещи, даже самые беззвучные - как кактусы и колючки в пустыне. Шелесты, постукивания записываются, утрируются, повторяются, превращаясь в тираду, фразу, монотонную мелодию. Фоном - хор цикад или равномерный гул машин, в зависимости от места. Иллюзия присутствия. Перемещение в темноте.
В "Симфонии Кельнских мостов" Михаэля Рюзенберга объемность звучания подменена стереоскопичностью видения. Комментарии, необходимые по замыслу автора, сообщают, где именно были собраны звуки - в бетонном тоннеле, глухой трубе или в нишах металлических опор. И, таким образом, в воображении выстраивается не внешний вид моста - пейзаж, а его конструкция, внутреннее пространство, как внутренний мир героя, персонажа, - его портрет. Изображение, в котором важны все, даже самые "мелкие черты лица" - до специальных металлических вставок, необходимых для функционирования моста при изменении температур, о которые "запинаются" машины, особенным образом гремят поезда. До случайно записанной песенки о святом Валентине, спетой поздним прохожим, засмотревшимся на волны Рейна.
Музыка Soundscape настолько потеряла свои качества абстрактного искусства, что кажется - еще один шаг, и она перестанет быть собственно музыкой, а станет звуковым объектом, аудиоинсталляцией. Возможно, это и входит в планы создателей, столь обеспокоенных комментированием своих звуковых композиций. Без их рассказов каждый волен был бы воображать что-то свое, личное и вполне мог вместо Мексиканской пустыни забрести в среднеазиатскую, вместо ангара попасть в брошенный док. Эта неточность, по всей видимости, недопустима, поэтому последнее слово в звуковых ландшафтах Soundscape, как ни странно, - не за видом, а за словом.

Ссылки по теме:

Художник перед выбором [Елена Невердовская]
Что есть реальнее реального? [Надежда Штиль]
За реализм в искусстве [Максим Райскин]
Своим путем [Ольга Фролова]